А вы, типа, ждали тут пафосную подпись?
Наступило утро. Солнце в очередной раз вспыхнуло над городом, и немного повисев огненным шаром над горизонтом, рвануло вверх, упрямо карабкаясь в зенит. Оно было еще не жарким, не обжигающим, но и не холодным. Легкий ветерок трепал ветви деревьев. И они, шурша листьями, умело вплетали в симфонию звуков свои ноты.
Это было утро. Свежее утро. Таким утром хочется выбежать в поле и бежать вдаль – навстречу ветру, солнцу и горам, а потом пить ледяную воду из ручья, чувствуя как ломит десны эта прохлада.
Но он шел. Шел по улице. Вокруг него были здания. Здания, что каждый вечер душили его настроение, его улыбку, его жизнь. Но сейчас – ранним утром они не были страшными. Уродливое сочетание зданий 19 века и современных материалов на лицевой стороне фасада молчало. Оно тоже спало, утомившись за вчерашнюю ночь. В глаза не била яркая реклама салонов мобильной связи, казино и ночных клубов. Молчали громкие городские улицы. Город спал, отдыхал перед вечером, чтоб снова выплеснуть на улицы массу людей, включить громкую какофонию неонового света.
Этот город угнетал его. Ему не нравилось психоделическое безумие света реклам и звуки разговоров. Хотя можно сказать, что он привык жить в этом безумии. Все что он делал - он делал по привычке. По привычке после работы шел на перекресток пить пиво, по привычке обменивался дежурными фразами, по привычке, без радости, спускался в клуб расположенный в подвале, по привычке выпивал свою дежурную рюмку коньяка и по привычке шел домой.
Единственная его отрада – была утром. Таким утром, как сейчас. В это время на улицах никого не было. Дворники со своими метлами уже ушли отдыхать, а жители еще не вышли на улицы. Улицы были девственно чисты от мусора и людей. Никто не шел рядом, не пытался обогнать или перегнать, толкнуть или бросить под ноги бумажку.
Он шел и наслаждался. Он ловил на себе ласковое прикосновение ветерка и тепло солнышка, и улыбался ему в ответ. Он просто бесцельно шел по улице. Дорога привела его к парку. Красивому парку. Он улыбнулся и пошел к озеру. Там была его любимая полянка, на которой он часто бывал. Она ничем не отличалась от тысяч полянок, и только цветущий розовый куст. Подойдя он посмотрел на розу и улыбнулся ей. Ему показалось, что роза улыбнулась ему в ответ. Тогда он просто лег на траву, раскинув руки, и стал смотреть в небо, подставляя лицо ласковому ветерку.
Небо было настолько чистым, что если немного прикрыть глаза, можно было взлететь и летать, летать, летать… Очень хорошо было приходить сюда каждое утро и радоваться небу, солнцу, ветру и розе.
Но он знал, что летать он не сможет. Не сможет приходить сюда, смотреть на небо, улыбаться розе, касаться кончиками пальцев воды в озере, чувствовать прикосновение ветра на щеках и радоваться такой свободе от постылого города. Об этом знал только он. И девушка в белоснежном одеянии, которую никто не видел, даже он. Она сидела сейчас немного поодаль на траве, не боясь нарушить девственную чистоту белого одеяния, сложив крылья за спиной и с жалость смотря на него . И он и она знали, что через несколько дней от этого не останется и следа.
У него был рак мозга.
Это было утро. Свежее утро. Таким утром хочется выбежать в поле и бежать вдаль – навстречу ветру, солнцу и горам, а потом пить ледяную воду из ручья, чувствуя как ломит десны эта прохлада.
Но он шел. Шел по улице. Вокруг него были здания. Здания, что каждый вечер душили его настроение, его улыбку, его жизнь. Но сейчас – ранним утром они не были страшными. Уродливое сочетание зданий 19 века и современных материалов на лицевой стороне фасада молчало. Оно тоже спало, утомившись за вчерашнюю ночь. В глаза не била яркая реклама салонов мобильной связи, казино и ночных клубов. Молчали громкие городские улицы. Город спал, отдыхал перед вечером, чтоб снова выплеснуть на улицы массу людей, включить громкую какофонию неонового света.
Этот город угнетал его. Ему не нравилось психоделическое безумие света реклам и звуки разговоров. Хотя можно сказать, что он привык жить в этом безумии. Все что он делал - он делал по привычке. По привычке после работы шел на перекресток пить пиво, по привычке обменивался дежурными фразами, по привычке, без радости, спускался в клуб расположенный в подвале, по привычке выпивал свою дежурную рюмку коньяка и по привычке шел домой.
Единственная его отрада – была утром. Таким утром, как сейчас. В это время на улицах никого не было. Дворники со своими метлами уже ушли отдыхать, а жители еще не вышли на улицы. Улицы были девственно чисты от мусора и людей. Никто не шел рядом, не пытался обогнать или перегнать, толкнуть или бросить под ноги бумажку.
Он шел и наслаждался. Он ловил на себе ласковое прикосновение ветерка и тепло солнышка, и улыбался ему в ответ. Он просто бесцельно шел по улице. Дорога привела его к парку. Красивому парку. Он улыбнулся и пошел к озеру. Там была его любимая полянка, на которой он часто бывал. Она ничем не отличалась от тысяч полянок, и только цветущий розовый куст. Подойдя он посмотрел на розу и улыбнулся ей. Ему показалось, что роза улыбнулась ему в ответ. Тогда он просто лег на траву, раскинув руки, и стал смотреть в небо, подставляя лицо ласковому ветерку.
Небо было настолько чистым, что если немного прикрыть глаза, можно было взлететь и летать, летать, летать… Очень хорошо было приходить сюда каждое утро и радоваться небу, солнцу, ветру и розе.
Но он знал, что летать он не сможет. Не сможет приходить сюда, смотреть на небо, улыбаться розе, касаться кончиками пальцев воды в озере, чувствовать прикосновение ветра на щеках и радоваться такой свободе от постылого города. Об этом знал только он. И девушка в белоснежном одеянии, которую никто не видел, даже он. Она сидела сейчас немного поодаль на траве, не боясь нарушить девственную чистоту белого одеяния, сложив крылья за спиной и с жалость смотря на него . И он и она знали, что через несколько дней от этого не останется и следа.
У него был рак мозга.
-
-
06.06.2008 в 23:06